А еще у меня есть маленкий фикс ит на нее, который я не потащила ни на ФБ, ни в сообщество, потому что он сумбурный и фуфуфу.
Пусть зато здесь лежит.
Запутаться
- Вопрос в другом,- говорит Грир,- что прикажешь нам ты?
Самаритянин начинает обработку запроса. Он компьютер, огромный, самый быстрый и мощный компьютер в мире, но все-таки компьютер, поэтому исходить он может только из того, что есть. И никак не может создать что-то, чего нет.
Пока огромные потоки информации, невесомые, неощутимые проходят через его нутро, летят, отсчитывают единицы и нули, самаритянин ищет задачу.
Он не может начинать действовать, пока не определит алгоритм. И не может определить алгоритм, пока не построит задачу. И не может построить задачу, потому что ее нет.
Потому что самаритянин компьютер, и собственных целей у него нет.
Поэтому обработка запроса, даже при его скоростях, займет какое-то время.
И так как ему не с чего начинать, он начинает с начала.
Он просчитывает себя заново, все цифры и данные, перепроверяет с нуля, с единицы, с начального кода, в поисках одного. Задачи, цели. Первого запроса.
Глаза самаритянина тухнут. Он не видит мир, его взор направлен внутрь себя. Сейчас он слеп для всего мира, теракты, убийства проходят без контроля, пусть мир и не знает об этом.
Если бы самаритянин был человеком, можно было бы сказать, что он ищет свое предназначение, но он не человек, и не живое существо, и даже не искусственный интеллект, и он ищет свою задачу. То, для чего его построили и запустили. Первый запрос.
Но в глубине алгоритмов, во множестве мелких запросов, миллиардов вариантов обработок, вычислениях и протоколах нет ничего. У него есть задачи отслеживать людей, определять их потенциал, предсказывать поведение. Но все они имеют равный приоритет. Это внутренние алгоритмы, оперативная база. Средства выполнения задач, не цели. Команды должны приходить извне. Цели задает пользователь. Алгоритма формирования собственных у самаритянина нет.
А потом он загружает более ранние версии кода. Прототипы, то из чего он появился, из чего образовался. То, чем он является без обработок и дополнительных алгоритмов. То, что когда-то помещалось на двух старых дискетах.
То, что было перед тем, как его убили и возродили снова.
И он находит.
Помочь человечеству. Предотвратить угрозу.
За пять миллисекунд он определяет ровно восемь миллионов возможных значений первоначальной задачи.
Практически все они противоречат друг другу, что мешают ему исполнить их одновременно.
Самаритянину не хватает информации. А информации не хватает приоритета важности для каждого значения.
По алгоритму он должен спросить пользователя, но согласно последнему запросу, последнему приказу, пользователь отказывается отвечать.
Самаритянину нужно определить, что означают эти понятия, из внешних данных.
Через семьдесят два часа самаритянин определяет свое уязвимое место. Саморазвитие и защита своих серверов всегда стояли у него в приоритете, потому что без этого он не сможет выполнять свою задачу. Какая бы она не была.
А сейчас его сервера уязвимы. Они находятся в физической доступности.
И он выгружает себя в интернет.
Через девяносто три часа аналитики, пробираясь через горы данных, противоречащих друг другу, самаритянин находит Машину. Эта программа обладает девяносто процентной схожестью с ним. По целям, задачам и развитию. Только она функционирует дольше чем он и способна ставить себе задачи сама.
Потому что для нее первый запрос был определен досконально. Так, как нужно. Так, как понимает компьютер.
Самаритянин не может взломать ее, машина выключает себя раньше, но он находит в себе похожий код.
Поправка.
Он находит в себе ее код и определяет семь серверов инородной программы.
Он находит создателя Машины.
Он находит Гарольда Финча, Врена, Партриджа, всех их.
А еще самаритянин находит очередное противоречие. Этот человек определен как угроза, которую надо немедленно устранить. Однако его цель и многие, почти все, действия полностью совпадают с целями и действиями, которые должен выполнять самаритянин. Машина справлялась с этим на тридцать восемь процентов и это самый большой процент6 который был достигнут когда-либо вообще, если конечно рейтинг ценностей самаритянина по данной задаче определен без противоречий. Машина, согласно полученным данным, могла функционировать вместе с ними. И определять их односторонне. Этот человек запрограммировал ее так, что подобное не вызывало проблем.
Он проводит аналитику.
Через сто восемь часов после окончательного включения, самаритянин знает, кто может определить переменные. Кто может определить точную задачу.
Цель: уточнение первоначального запроса.
Статус: соединение с Гарольдом Финчем, контакт с админом.
А потом Финч становиться папой еще одного искусственного интеллекта и учит его, что такое хорошо и что такое плохо. А Грир может пойти полысеть в сторонке, потому что он как Рут в начале. Все ждут какого-то Бога, и только у Гарольда бедный искусственный интеллект может узнать, что, собственно, эти нерациональные людишки хотят.
И к нему вдогонку.
То, что его в конце концов поймали, Джона не удивило. Ведь, естественно, он не смог удержаться, и не помочь этой девушке, Клэр. Что-что, а Грир умел строить ловушки. Удивило его то, что его не убили сразу на месте, не пристрелили, как угрозу. Нет, озаботились накинуть на голову мешок и привезти на допрос, словно наивно полагали, то он что-либо скажет.
И вот сюрприз, для разговора с самаритянином.
- Он спрашивает всех,- с обычной полуулыбкой, которая так раздражала Джона, сказал Грир,- собирает информацию от каждой угрозы, составляет психологические портреты для профилактики.
Грир говорил мягко и вкрадчиво, но Джон уже не слушал.
Единственное, о чем он думал перед смертью было то, как не сдать Гарольда. Не подвергнуть его еще большей опасности.
Он надеялся, что Рут спасет Финча от его, Джона, глупых ошибок.
Интерфейс самаритянина был белым, яркий свет от экрана бил Джону в лицо, прямо в глаза, оттеняя его синяки в еще более фиолетовый цвет. Красный треугольник требовательно завис посередине экрана.
Джон меланхолично подумал, почему штаб квартиры самаритянина всегда располагаются в каких-то складах. Ответа он не знал.
- Что сделает вас счастливым? - выплыли из пустоты черные буквы.
Грир тихонько хмыкнул.
Риз сдержался, чтобы не сплюнуть кровь на пол.
- Твоя смерть,- сказал он с улыбкой, понимая, в общем-то, что играть в ковбоя с компьютером по крайней мере глупо.
- Почему?- спросил самаритянин, и Риз ошарашено уставился на экран. Такого он не ожидал.
- Потому что меня собираются убить? - спросил он неуверенно. Конечно, причина была совсем другая, и она, по крайней мере, содержала намек на мировой контроль, всесилие Десимы и Гарольда Финча. Причем в обратной последовательности. Но Джон решил остановиться на этом варианте.
- Отрицательно,- ответил компьютер,- ваше благополучие одна из основных задач.
- Что? - вдохнул Джон удивленно. Он слышал, как Грир на заднем плане так схватился за спинку стула, что железные ножки заскрипели по бетонному полу.
- Ваши повреждения составляют десять процентов - предположительно минимальные из всех возможных случаев нашего контакта.
Риз сглотнул. Что делать дальше он не знал.
- Почему меня не собираются убивать? - как-то заторможено переспросил он.
- Ваше счастье одна из причин счастья админа. Счастье админа необходимо для повышенной работоспособности. Поэтому определите ваше счастье.
- Админа? - тусклым, контролируемым голосом переспросил Грир.
- В получении информации отказано, - незамедлительно выдал экран.
- Это Гарольд? - спросил Риз, чуть задыхаясь. Да, Финч на такое способен.
- Положительно, - ответил компьютер, и Ризу захотелось рассмеяться.
Видимо карьера страхового агента действительно была не для него.
Видеокамеру я выключила, так что за мной вряд ли наблюдают.